Почему в пунических битве спартак проиграл. Почему «Спартак» проиграл четыре домашних матча подряд. Человек из ниоткуда

38. Перевернутая клепсидра или Если бы…

А если бы Спартак победил при Брундизии? Если бы разбил Красса? Нет, вначале не так, иначе: мог ли Спартак победить в этой битве?

Победа складывается из многих факторов. Среди них вполне очевидные – численность и вооружение армии, уровень ее подготовки, талант командующего. В этом отношении шансы были практически равны за одним очевидным исключением – Спартак, как полководец, явно превосходил Марка Лициния. Но есть еще Его Величество Случай, способный резко изменить ход событий. Скажем, римское охранение слишком поздно заметило подход спартаковцев, удар в центр римского войска оказался для Красса роковым…

Вывод очевиден – победить Спартак мог, более того, шансы у него смотрелись даже предпочтительней. Войско Красса было «битым», а у восставших прочно закрепилась привычка к победе, способная порою творить чудеса. Бойцы верили своему вождю, ведь он еще не проиграл ни одной битвы!

Итак, представим себе, что Спартак победил и под Брундизием. Картина знакомая – заваленное трупами поле, орлы, брошенные на грязный истоптанный снег, угрюмые толпы пленных. Остатки римской армии бегут, боясь даже оглянуться… Уцелеет ли сам Красс, не имеет уже никакого значения. Такого поражения ему не простят, военная и политическая карьера римского «миллионщика» закончится.

Вот вам и первое следствие победы спартаковцев: Красс не станет консулом, в большую политику его не пустят, а в этом случае едва ли станет возможен союз битого претора с Цезарем, впоследствии переросший в Первый Триумвират. Уверен, Триумвират все равно сложится, но Красса в его составе не будет. А это уже серьезная историческая «развилка» на которой возможно всякое:

1. Некто, вошедший в Триумвират вместо Красса, не погибнет при Каррах и сумеет наладить длительное сотрудничество Цезаря и Помпея. Войны между ними не будет, переход от Республики к Империи произойдет плавно, без лишних жертв. Рим, сохранивший свой людской и материальный потенциал, сумеет достичь куда большего, чем в «нашей» истории. Скажем, Цезарь завоюет Месопотамию, а Помпей дойдет до Эльбы.

2. Все может быть и наоборот – Некто окажется слабым политиком (подобно Лепиду во Втором Триумвирате), и вражда Цезаря с Помпеем вырвется наружу на несколько лет раньше. В этом случае история будет очень похоже на «нашу», разве что у Гнея Помпея появятся дополнительные шансы на победу. Ведь если война с Цезарем начнется ДО завершения боев в Галлии, позиции Великого будут выглядеть предпочтительней.

Как видим, битва при Брундизии решала не только участь Красса, но и судьбу будущего Первого Триумвирата, а значит, и ход римской истории на ближайшие двадцать-тридцать лет. Глобальных изменений Большой Истории в этом случае не произошло, но выглядела бы она несколько непривычно. Вместо диктатуры Цезаря мы изучали бы в школе принципат Помпея, а титул Августа получил бы не Гай Октавий, а сын Великого Секст.

А Красс? Зная его характер, можно предположить, что обозленный на весь мир Марк Лициний наверняка ввяжется в какую-нибудь крайне сомнительную авантюру. Даже в «нашей» истории, сложившейся для Красса относительно благополучно (до поры, до времени), он подозревался в связях с Катилиной. В ином варианте он сам мог возглавить заговор, попытавшись взять ускользнувшую от него власть. Наверняка бы не вышло, Цицерон спас бы Отечество, а Саллюстий написал вместо трактата «О заговоре Катилины» не менее интересную книгу «О заговоре Красса». Велика ли разница?

Итак, эта «развилка» хоть и значительная, но все же не решающая. Рим останется Римом, и наш мир не будет чем-то серьезным отличаться от альтернативного. Но это только Брундизий, только победа над Крассом. А если бы Спартак ПОБЕДИЛ В ВОЙНЕ?

Не смог бы? Слишком неравны силы? Римская держава, несмотря на все неприятности и трудности, все равно бы сокрушила «презренных гладиаторов»? Согласен – сокрушила бы. С гибелью Сертория последняя реальная возможность разжечь в Риме гражданскую войну и погубить Вечный Город СЕЙЧАС исчезла. Объединенные римские армии наверняка бы победили. Но… Но бывают, увы, роковые победы.

Пойдем вдоль русла альтернативной Реки Истории дальше. Красс разбит, Сенат отзывает его в Рим, остатки армии переходят под командование Помпея. Лукулл же тем временем перебрасывает войска по зимнему морю в Италию, его легионы в Брундизии, в Бари, возможно, в Таренте. Помпей, оставив часть сил в Этрурии, спешит по Аппиевой дороге на юг. Устоит ли Спартак?

На первый взгляд – нет. В войске Лукулла около сорока тысяч, у Помпея (если считать с остатками армии Красса) – вдвое больше. Оба они – прекрасные полководцы. Война затянется еще на несколько недель, в крайнем случае на пару месяцев.

Но это на первый взгляд. Но если приглядеться…

А не удивило ли вас, дорогой читатель, одно странное обстоятельство. После гибели Спартака остатки его войска сражались с Крассом и Помпеем. А где же Лукулл? Почему его армия не пришла на помощь, ведь она была совсем рядом, в Калабрии?

Ответов может быть целых три:

1. Лукулл не ладил с Помпеем и Крассом, поэтому отсиделся в Брундизии, а потом распустил свое войско.

2. Зимние шторма мешали переброске, и в Брундизий удалось перевезти только немногочисленный авангард. Остальные переправились только весной.

3. Римская армия во Фракии воевала уже несколько лет. Солдаты и офицеры смертельно устали и были попросту небоеспособны. Если бы их вывели из Брундизия, они разбежались бы по домам.

В первую причину я, признаться, не верю. Вражда между Помпеем и братьями Лукуллами началась значительно позже. Марк Лукулл был известен как человек долга и чести. Если бы он мог помочь Крассу и Помпею, наверняка помог бы.

Но ведь не помог? Значит, ему помешало что-то серьезное. Вероятно, действовали оба фактора – и трудность переправы, и деморализация войска. А если так, мы имеем полное право вывести Лукулла из игры, если не вообще, то на два-три месяца. Все, что он сможет – это оборонять Брундизий. Итак, Марк Лукулл пока еще «на Луне». Остается Помпей.

Спартак и Помпей – кто кого? Оба талантливы, у обоих сильная армия. Но Помпей не Красс, он популярен в Риме, на помощь к нему обязательно придут добровольцы, одно его имя придаст римлянам уверенность. В Испании Великий неплохо научился проводить контрпартизанские операции, такого, как он, трудно обмануть и ввести в заблуждения очередной «дезой». В целом шансы Великого на победу куда выше, чем у Спартака. Война, вероятно, затянется до весны, Помпею придется сражаться не только с мятежными рабами, но и с пиратами, но конечная победа сомнений вроде бы не вызывает. Вроде бы…

А теперь вновь приглядимся внимательнее. Прежде всего, часть войск Помпея останется на севере, причем часть немалая, ведь Этрурия слишком близко от Рима. Великому придется сражаться одной рукой. А ведь его ветераны тоже смертельно устали, война в Испании длилась слишком долго. Все, конечно, не разбегутся, но чудес ждать от такого войска не придется. Да и сам Помпей… Современники считали его великим полководцем, первым воякой в Риме. Я с этим вполне согласен, но есть и другие мнения. Помните то письмо, в котором Карл Маркс великолепного парня славил? Спартака он славил, а вот Помпея…

«Помпей же – настоящая дрянь; он незаслуженно прославился благодаря тому, что присвоил себе сначала успехи Лукулла (против Митридата), затем успехи Сертория (в Испании) и т.п., наконец, в качестве „юного наперсника“ Суллы…»

Путает, путает товарищ Маркс. Все наоборот, сначала Великий был «юным наперсником», потом воевал в Испании и лишь затем сразился с Митридатом. Да и не мог он присвоить себе успехи Сертория, с ним он воевал. Если он чьи-то успехи и заимствовал, то Метелла, своего предшественника. Но мысль понятна – Помпею действительно везло, тоже до поры до времени, конечно.

«Как только ему пришлось показать в борьбе против Цезаря, чего он стоит, обнаружилось его ничтожество. Цезарь совершал крупнейшие военные ошибки, намеренно нелепые, чтобы сбить с толку противостоящего ему филистера. Любой заурядный римский генерал, какой-нибудь Красс, шесть раз разбил бы Цезаря во время Эпирской войны. Но с Помпеем можно было все себе позволить».

Про «шесть раз» классик, конечно, загнул, но что правда, то правда – против Цезаря Помпей был абсолютно беспомощен. Более того, после первых поражений у Помпея проявилось гибельное для полководца качество – полная АТРОФИЯ ВОЛИ. Он действительно был человеком Успеха, проиграв же один раз, терялся и продолжал проигрывать до конца.

Как по мне, Маркс все-таки слишком суров к Помпею, но такая точка зрения, как видим, тоже существует. А теперь представим нечто вполне вероятное: первый бой со Спартаком Помпей проиграл. Почему бы и нет, на войне всякое бывает. Итак, Великий не смог победить сразу. Его действия?

Это не тайна. В случае поражения Помпей немедленно переходил к ПОЗИЦИОННОЙ ВОЙНЕ. Так было с Серторием, так будет и с Цезарем. Если противник давал время прийти в себя, как это случилось в Испании, Помпей через некоторое время словно просыпался, вновь становился самим собой…

Цезарь не стал делать ему такого подарка. Уверен, Спартак поступил бы так же. Его армия продолжала бы тревожить римскую, атаковать отдельные отряды, вызывать Помпея на бой. Великий же наверняка отступил бы к римским стенам и принялся неспешно приводить армию в порядок. В конце концов, он вновь перешел бы в наступление и наверняка победил, однако в события мог вмешаться еще один фактор.

Война шла уже третий год, и с каждым месяцем, с каждой неделей страх перед «яростью Спартака», как удачно выразился Гораций, становился все сильнее. Вспомним!

«Теперь уже не только недостойный позор рабского восстания тревожил римский Сенат. Он БОЯЛСЯ Спартака…»

«Третий уже год длилась эта СТРАШНАЯ для римлян война, над которой вначале смеялись и которую сперва презирали как войну с гладиаторами. Когда в Риме были назначены выборы других командующих, СТРАХ удерживал всех…»

«Это была война, на которую уже нельзя было спокойно смотреть, но которой следовало повсюду БОЯТЬСЯ. То, что она называется войной с беглыми рабами, еще не значит, что ее должно считать незначительной из-за названия… Государство испытывало почти не меньший СТРАХ, чем когда Ганнибал стоял угрожающе у ворот Рима».

Августин Блаженный:

«Пусть скажут мне, какой помог им бог из состояния маленькой и презренной разбойничьей шайки перейти в состояние государства, которого пришлось СТРАШИТЬСЯ римлянам со столькими их войсками и крепостями?»

«…Крикс и Спартак… открыли войну рабов, самую УЖАСНУЮ из всех, какие только выдерживали римляне».

Ох, и дружный хор! «Страшно», «страх», «боялся», «ужасный»… А ведь все эти Орозии и Августины Спартаку не современники. Долгая же оказалась память об этой «самой ужасной» войне!

А теперь представьте, как повели бы себя отцы-сенаторы на Капитолии, да и все прочие обитатели Рима при известии о разгроме Красса и неудачах Помпея. Паника? Нет, «паника» – слишком мягко сказано. Ситуация сложилась бы похуже, чем после катастрофы у Канн, когда в первые часы после получения известия о гибели армии Вечный Город можно было брать голыми руками.

Тит Ливий:

«Никогда в невредимом Городе, в римских стенах, не было столько смятения и страха… Трудно было принять решение, женский вопль заглушал голоса сенаторов: почти во всех домах оплакивали родных, не зная даже, кто жив, кто мертв».

Конечно, панику бы остановили, собравшийся на срочное заседание Сенат принял бы нужное решение. Только вот какое? Красс разбит, Помпей не может победить, спартаковцы на севере, спартаковцы на юге…

Согласно римским традициям, в этом случае демократия временно сворачивалась и назначался ДИКТАТОР с чрезвычайными полномочиями. Но одного диктатора мало, нужна армия, нужны полководцы. Красс и Помпей не оправдали доверия, кто же остался? Марк Лукулл? Его, конечно, могли назначить, но скорее всего выбор пал бы на самого известного и знаменитого – на его брата, Луция Лициния.

Луций Лукулл считался, и вполне справедливо, выдающимся полководцем. Его армия, лучшая армия Республики, – последняя надежда Рима. Иного выхода у Сената просто не оставалось.

Итак, Сенат объявляет Отечество в опасности и призывает из Азии Луция Лукулла – не одного, а с большей частью армии. Квестором, заместителем диктатора, становится его брат Марк. Помпей получает приказ не покидать окрестностей Рима до прибытия войск с Востока, ограничившись пассивной обороной. Суровая по итальянским масштабам зима временно прерывает боевые действия…

Могло ли быть такое? Наверняка. Примеров в римской истории немало. Скажем, после очередных поражений в войне с Ганнибалом из Сицилии был вызван лучший полководец того времени Марцелл, а на помощь битому Серторием Метеллу прислали Гнея Помпея. Если помните, Сталин тоже посылал Жукова на самые опасные участки фронта.

Вот вам и «развилка»: Луций Лукулл – диктатор, его армия спешит в Италию. Что случилось бы потом? Признаться, это не так уже интересно. Уверен, весной или летом, спартаковцев бы разбили, однако… Однако, это не имело значения, ибо Река Времен уже повернула совсем в иной русло.

Что значит вызвать из Азии Луция Лукулла? Это значит завершить войну с Митридатом, не доведя ее до конца. Хитрый понтийский царь наверняка согласился бы на все условия – отдал бы флот, уменьшил армию до одного батальона, заплатил любую контрибуцию. Такое можно даже считать победой. Однако Митридат по-прежнему правил бы в Понте, а граница римских владений в Малой Азии не продвинулась дальше реки Галис.

Все! Известного нам Рима уже нет, есть нечто иное, абсолютно незнакомое. Дело даже не в Митридате, его могли добить через несколько лет, как это и случилось в «нашей» истории. Но в этом ее варианте не было бы походов Лукулла на Кавказ, разгрома Великой Армении, прорыва римлян в Сирию и Финикию. Пока в Италии продолжалась война с беглыми рабами, пока Республика зализывала раны, обстановка на Востоке коренным образом бы изменилась. В «нашем» варианте Истории римлянам необыкновенно повезло, их войска оказались в Малой Азии и Сирии в самый удачный момент. Держава Селевкидов развалилась, ее осколки начали вольный «дрейф», и в наступившем хаосе Рим сумел – и успел! – дойти до Евфрата. Но «окошко», приоткрытое Фортуной, очень скоро бы захлопнулось:

1. Именно в эти годы росла и складывалась новая великая держава – Армения. В ее состав уже входила Сирия, армянские войска подступали к Египту. В «нашей» истории Лукулл, а потом и Помпей не дали вырасти этой империи. Армении не хватило всего нескольких лет, чтобы утвердиться в Передней Азии, в нашем же варианте римляне придут на Восток СЛИШКОМ ПОЗДНО.

2. Не меньшую угрозу представляла молодая и агрессивная Парфия. В «спартаковском» варианте истории парфяне быстро бы поделили с Арменией Ближний и Средний Восток. В результате Римская держава не утвердилась бы на Кавказе, в восточной части Малой Азии, в Сирии, Финикии, Палестине и, возможно, в Египте.

3. После начала очередной гражданской войны в Риме (в «нашем» варианте – между Цезарем и Помпеем) Рим, куда более слабый, чем в реальной истории, едва ли смог бы удержать даже западную Малую Азию. Парфия и Армения наверняка бы постарались вырвать из тела раненой Волчицы кусок побольше и поувесистей. В «нашей» истории парфяне едва не вышли к Босфору, а где остановились бы парфянские катафрактарии в «спартаковском» варианте?

А вот итог: граница будущей Римской Империи будет проходить не по горам Армении и не по Евфрату, а по Эгейскому морю. Конечно, римские императоры вели бы войны за возвращение Малой Азии (как в «нашем» варианте они воевали за Армению), но с тем же, весьма переменным, успехом. Возможно, император Траян дошел бы даже до Дамаска, но не удержал бы его, как в «нашей» реальности не смог удержать Ктесифон.

Римского Востока не будет. Не будет Пальмиры, Эдессы, Команы, не произойдет уникальный синтез латино-греческой и восточной цивилизаций.

Не родится и Византия. Разве решится Константин перенести столицу в маленький пограничный городок?

Остальное додумайте сами, дорогой читатель. Представьте себе нашу историю без византийской цивилизации, без Кирилла и Мефодия, без греческих епископов в Киеве. Будет что-то иное, может, худшее, может, лучше – но другое, совсем другое.

…В 33 году от Р.Х. в Ершалаиме, провинциальном центре Великой Парфии, по приказу парфянского наместника будет распят некто Иешуа, обвиненный в святотатстве и призывам к свержению власти Аршакидов над Иудеей. Его ученики разъедутся по всей Парфянской державе, от Эгейского моря до Средней Азии, убеждая адептов Митры, Ормузда, Заратуштры и Будды в том, что Он и есть Мессия. Иудей Савл, парфянский гражданин, носящий также имя Папак, смело отправится прямо в Ктесифон к Царю Царей, чтобы бестрепетно свидетельствовать о Христе. До Римской Империи же будут доходить лишь глухие слухи о том, что иудеи в Парфии волнуются из-за какого-то «Хрестиуши». Лишь через два века в Риме эмигрантами-армянами будет основана первая христианская община…

Конечно, все могло бы случиться и по-другому. Реальная история обладает немалой «упругостью», ее не изменить благодаря раздавленной бабочке или вовремя найденному гвоздю. Я взял вариант крайний, кажущийся почти невероятным. Но армия Спартака в сердце Италии – это слишком серьезно, это то, что и в самом деле способно изменить Историю. Именно в «спартаковские» годы Рим приближался даже не к одной, а к нескольким «развилкам», достаточно было толчка… Под Брундизием вождь гладиаторов и в самом деле был близок к тому, чтобы перевернуть Клепсидру Сатурна.

Догадывался ли он об этом? Догадывались ли другие? А если римские боги и вправду существовали, что думали Они, когда чаши весов еще колебались?

Итак, последняя капля уже падала. Чье Время истекало в том снежном январе? Спартака? Красса? Рима?

| |

Сначала - мудрая цитата

«Ваша проблема - в голове. Вы закомплексованные. Боитесь ошибиться. Не бойтесь. Это всего лишь игра», - Гус Хиддинк - игрокам сборной России перед Евро-2008.

Теперь без лишних слов - просто пять веселых гифок из первой части чемпионского сезона.

2-й тур, «Спартак» - «Крылья Советов» - 1:0, 90-я минута

6-й тур, «Спартак» - «Локомотив» - 1:0, 93-я минута

10-й тур, «Спартак» - «Ростов» - 1:0, 84-я минута

13-й тур, «Томь» - «Спартак» - 0:1, 94-я минута

17-й тур, «Спартак» - «Рубин» - 2:1, 94-я минута

Еще раз, это только первая часть сезона, который стал чемпионским.

А теперь много слов.

Практически в каждом матче, где «Спартак» вел с минимальным счетом, под конец творился хаос: игроки вдруг начинали панически бояться пропустить, прижимались к воротам и устраивали геноцид нервам спартаковских болельщиков. Все это было в какой-то степени объяснимо - команда впервые за долгое время стала лидировать уверенно, у нее стало получаться удерживаться на вершине. Она не хотела ничего терять, и какое-то время уж конечно выглядела нервно.

Но вот, чемпионство завоевано, выигран Суперкубок, шеи обвешаны сразу двумя медалями, а все осталось на том же уровне. С той лишь разницей, что моменты последних минут у соперников стали превращаться в голы. Совершенно глупо мерить ситуации «фартовыми» категориями, хотя да, в телевизоре нам упорно не раз говорили, что в прошлом сезоне «Спартаку» везло («чемпионский фарт» и прочие дурацкие определения), в нынешнем - перестало. Игроки стали повторять это в интервью. Просто так легче - списать лишь на фарт или его отсутствие.

Болезнь, если ее не лечить, сама собой не уйдет - станет только хуже. Панику последних минут болезнью не считали совершенно зря. Логично, что стало хуже. Итак, новый сезон:

1-й тур: гол Ташаева на 90-й минуте при 2:1 - минус два очка с «Динамо»
6-й тур: голы Щенникова и Витиньо (83 и 84) при 1:0 - минус три очка в дерби
7-й тур: голы Коломейцева и Фернандеша (83, 90) при 2:2 - минус еще очко с «Локомотивом»
10-й тур: голы Маркова и Заболотного (86, 90) при 2:0 - минус два очка с «Тосно»
11-й тур: голы Самарджича и Кацаева (74, 78) при 1:0 - минус два очка с «Анжи» (Мельгарехо сравнял в конце)
15-й тур: гол Вилюша (87) при 2:1 - минус два очка в игре с «Ростовом»
Лига чемпионов: оба матча с «Марибором», пропущенные голы на 85-й и 90-й минутах, минус четыре очка, минус престиж и минус солидный куш от УЕФА.

Зато можно приписать плюс шесть очков из-за победных голов в концовках «Арсеналу», «СКА-Хабаровску» и «Рубину» - произошло это уже во втором круге. Казалось, ужас миновал, но от тех же хабаровчан «Спартак» едва не получил в конце уже при счете 1:0, пропустил при 2:0 с «Тосно» дома. Кубковый же матч с тосненцами вернул спартаковцев в прошлые лето-осень: прижались и получили гол в концовке. Вылечиться команда так и не смогла. На нее по-прежнему страшно смотреть в последние минут десять, если она ведет с разницей в мяч-два.

Что тогда удивляться, если в нынешнем сезоне «Спартак» лихорадит так, как, пожалуй, еще никогда не было в российский период.

Из плюсов:

Выиграли Суперкубок
Поколотили 5:1 «Севилью»
С общим счетом 10:2 прошли тройник «Краснодар»-«Зенит»-ЦСКА
Забили больше всех в РФПЛ (так, видимо, останется и до конца чемпионата)
Выдали 22-матчевую беспроигрышную серию в России (чемпионат плюс Кубок)

Из минусов:

Потрясения последних минут
0:7 в Ливерпуле
Отвратительный матч с «Атлетиком»
Неудачи во всех принципиальных матчах первого круга
Ужасный вылет из Кубка, когда оставалось сделать всего пару шагов

Психологически нестабильная команда - как с бак с бензином, только поднеси спичку, и машина полыхнет, тут ни о каком движении речи не пойдет, машины просто не станет. Отличительной чертой чемпионского «Спартака» было отсутствие скандалов и согласованная работа руководства с тренером, полыхать было нечему. Но как только стали чемпионами, тренер убрал медаль в карман, другие же это делать не спешили. Команда совершенно не усилилась к Лиге чемпионов, недомолвки по трансферам просочились в прессу, пикировки между тренером и вице-президентом устраивались прямо на пресс-конференциях, футболисты глохли перед подписаниями новых контрактов и оживали сразу после.

Ни о каком ментальном росте в таких условиях не могло быть и речи. А ведь это едва ли не главное, что нужно было улучшить «Спартаку».

Валерий Лобановский говорил известную фразу о коллективной безответственности - это как раз то, что в «Спартаке» происходило на протяжении всего сезона. Где-то команду убивали отдельные индивидуальные ошибки, где-то Массимо Каррера явно переоценивал свои умения (но при этом не боялся и не боится признавать свою вину), где-то руководители были сильно неправы (от них признания вины едва ли кто-либо дождется). Виноваты все. Но если от команды этого могли ждать, как и от все еще не слишком опытного тренера, который после дикого триумфа имел право ошибаться, то руководство клуба привычно село в лужу.

Без четкой стратегии на будущее, без европейского подхода, без правильного развития молодежи, без поддержки главного босса второй сезон должен был выйти именно таким, каким он вышел - слегка истеричным, сильно нестабильным, со своими безумными и фантастическими победами, а также нелепыми и катастрофическими поражениями. «Спартак» при Федуне без скандалов в сезоне - уже не «Спартак». Практически каждый год какое-то потрясение:

2006: «Дело Аленичева», увольнение Старкова
2007: увольнение Федотова
2008: Титов и Калиниченко в дубле, увольнение Черчесова
2009: увольнение Лаудрупа
2011: бесконечные разговоры о судейских заговорах
2012: увольнение Эмери
2014: увольнение Карпина
2015: скандал с Дзюбой, увольнение Якина
2016: увольнение Аленичева
2017: Каррера и Измайлов пикируются в прессе

Вероятно, приписан будет сюда и 2018-й.

В условиях отсутствия четкой стратегии неизбежны скандалы, которые случаются при попытке поднять клуб на новый уровень. Сейчас кажется, что лишь один Каррера этого и хотел, расширив штаб: плюс аналитик, плюс «физрук», плюс тренер для молодежи, плюс нутриционист. У нас такое восприняли привычно: какого черта, все же работало, зачем пытаться улучшать и дальше? Мы - чемпионы, а 104-е место в рейтинге УЕФА рядом с «Астрой» и одесским «Черноморцем» - ну, времена такие, все научились играть в футбол.

При первых неудачах на новичков все свалили с радостью - новый аналитик мешает Пилипчуку, «физрук» перекачал игроков, молодежь не развивается, а нутриционист зачем нам сдался, ведь тарасовский борщ превыше всего. Ни о каком ментальном росте речи не шло и идти не могло. Правильной психологии у команды выработано не было, все только ухудшилось - чуть что идет не так, сразу надо психовать или того хуже - прятаться в защиту (чего при нынешних защитниках «Спартаку» категорически делать нельзя).

Каррера, за что ему минус, эту проблему не решил с прошлого сезона. Возможно, он и не знает, как ее решать. Факт в том, что общий эмоциональный фон в клубе «нерешению» вполне способствует. Ты хороший мужик, Массимо, но извини, каждый за себя. Команда в итоге невыносимо глупо проиграла борьбу за Кубок и не сумела вернуться в чемпионскую гонку, где шансами раскидывается «Локо». Психология - самая явная причина чемпионства «Локомотива», она же - главная проблема «Спартака».

Олег Романцев после своего первого чемпионского сезона занял пятое место в следующем. Каррера ниже пятого не рухнет, но в тройку может не попасть. Вся разница в том, что главным в клубе при Романцеве был человек, который не только безумно любил «Спартак», но и прекрасно знал, как выходить из кризиса и придать уверенности, найти верные слова и сделать нужные шаги.

У Карреры такого человека нет. И это трагедия для клуба уже который год.

ПОЧЕМУ СПАРТАК НЕ ШТУРМОВАЛ РИМ

Художественный образ Спартака начал свое существование в революционной Франции. Неизвестно, кто первый заново «открыл» непобедимого вождя рабов после многих лет забвения, но взбудораженным умам он пришелся по вкусу. Его имя начали упоминать не иначе, как с прибавлением эпитета «герой». Здесь, безусловно, не обошлось без идеализации, но, надо отдать должное и самому Спартаку, дошедшие до нас источники изображают его как человека благородного и отважного. Даже те римские историки, которые относились крайне враждебно к восстанию в целом и его участникам, все же признавали личные качества Спартака. Флор, например, всячески подчеркивающий презрение и ненависть к восставшим рабам, вынужден был заявить, что в последнем своем бою «Спартак, сражаясь храбрейшим образом в первом ряду, был убит и погиб, как подобало бы великому полководцу». А Плутарх, чьей беспристрастности можно доверять, писал: «Спартак… человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени».

О реальной биографии Спартака известно очень мало. Спартак происходил из Фракии, расположенной на территории современной Болгарии, из племени медов. Местом его рождения принято считать город Сандански в Родопских горах, раскинувшихся почти на границе с Югославией, где в I веке до н.э. располагалась столица племени, город Медон.

По легенде, происхождение медов восходит к легендарной Медее. Это было крупное и сильное племя, воспринявшее многие черты греческой культуры. Спартак, скорее всего, родился в аристократической семье. На это указывает не только его имя, созвучное с родовым именем боспорского царского рода Спартокидов, в нем самом заметно обаяние властной силы, присущее людям, привыкшим находиться у вершины общественной пирамиды. Да и та уверенность, с какой полководец Спартак управлял своей огромной армией, может свидетельствовать в пользу предположения о его принадлежности к знати.

Вообще, фракийцы слыли людьми воинственными – они не только вели бесконечные межплеменные войны, но и поставляли наемников в армии других государств. У таких народов карьера военного обычно считалась единственно достойной мужчины, тем более принадлежащего к знатному роду. И Спартак здесь не был исключением. В восемнадцать лет он уже служил в римской армии, во вспомогательных фракийских частях. Если учесть, что римская армия в то время не знала себе равных, то Спартак имел возможность познакомиться с ее организацией, практикой ведения военных действий, сильными и слабыми сторонами. Этот опыт впоследствии очень ему пригодился.

Прослужив несколько лет, Спартак дезертировал из римской армии и возвратился во Фракию, где в это время возобновилась война против римлян. О дальнейших этапах его биографии почти ничего не известно. Античные источники на этот счет крайне скудны, однако они позволяют сделать один очень важный вывод: в натуре Спартака определенно имелось авантюристическое начало, увлекшее его в центр бурных военных событий, развернувшихся на территории Средиземноморья в I веке до н.э. Вероятно, жизнь солдата и наемника была ближе и понятней для Спартака, чем любая другая. Можно предположить, что кроме римской он, возможно, побывал еще и в армии царя Понта Митридата VI, одного из самых сильных и упорных врагов Рима.

Спартак познал все перемены военного счастья, дважды оказывался в Риме в качестве раба. В первый раз ему удалось бежать, и он, возможно, присоединился к одной из многочисленных в то неспокойное время разбойничьих шаек, действовавших на территории Италии. Через какое-то время Спартак вторично попал в плен и был продан в качестве гладиатора в капуанскую школу Лентула Батиата. Обо всем этом как будто говорят слова Флора: «Спартак, этот солдат из фракийских наемников, ставший из солдата дезертиром, из дезертира – разбойником, а затем за почитание его физической силы – гладиатором».

В поздней Римской Республике ссылка в гладиаторы была отсроченным вариантом смертной казни. Поэтому на аренах сражались осужденные преступники из рабов, самый низший, бесправный и презираемый слой. Гладиаторы-добровольцы появились в Риме в более поздние времена. Правда, Плутарх утверждает, что в школу Батиата попадали не за преступления, а лишь по жестокости своего хозяина. В основном там находились галлы и фракийцы. Не исключено, что определенный процент из них составляли военнопленные, лишь недавно расставшиеся со свободой, к рабству не привыкшие. В таких условиях для заговора и мятежа необходим был только вождь, и им стал Спартак, прирожденный лидер и организатор, отважный и предприимчивый по натуре человек.

Но заговор был раскрыт. Спасти его участников могли только быстрые и решительные действия. И тогда гладиаторы ударили первыми.

Семьдесят восемь человек внезапно напали на стражу, выломали двери школы и вырвались из города с кухонными ножами и вертелами в руках.

Спартак повел беглецов к горе Везувий, которая тогда считалась потухшим вулканом. Ее вершина представляла собой естественное укрепление, где можно было отсидеться некоторое время, пока к отряду не подтянутся подкрепления – беглые рабы из ближайших поместий.

Еще по пути к Везувию отряду Спартака удалось захватить обоз, везущий оружие для гладиаторских школ, что частично решило проблему вооружения. В начале военных действий вместо копий восставшим служили заостренные и обожженные на огне колья, «которыми можно было наносить вред почти такой же, как и железом». А вот еще одна цитата из Флора: «Они из прутьев и шкур животных сделали себе необычные щиты, а из железа в рабских мастерских и тюрьмах, переплавивши его, они сделали себе мечи и копья». Действительно, в дальнейшем армия Спартака производила оружие собственными силами, централизованно закупая у торговцев железо и медь.

На вершине Везувия гладиаторы окончательно определились с предводителями. Кроме Спартака в их число входили германец Эномай, галл Крикс и самнит Ганник. Можно предположить, что эта сходка была проведена по инициативе Спартака, который лишний раз заставил своих сподвижников признать себя в качестве вождя. Спартак в самом деле очень серьезно относился к вопросу единоначалия. Это подтверждают последующие события. Властвуя над пестрым разноплеменным сборищем, он не допускал ни малейшего намека на анархию и изначально взял курс на создание армии по образцу римской, предпочитая скорее лишиться части своих сил, чем допустить ее вырождение в разросшуюся разбойничью шайку.

В отличие от Эвна, вождя крупнейшего сицилийского восстания рабов, Спартак не объявил себя царем и оставался лишь военачальником, хотя и не отказывался, по свидетельству Флора, от преторских знаков отличия.

Обосновавшись на Везувии, отряд Спартака некоторое время вообще никуда не выдвигался из своего лагеря. Но его поступок воодушевлял на восстания рабов в близлежащих поместьях. 74 год до н.э. так же, как и предыдущий, был неурожайным, что тотчас сказалось на настроениях сельских рабов, и без того находившихся в очень тяжелых условиях существования. Мелкие мятежи постоянно угрожали спокойствию Капуи, но отряды, выделяемые для борьбы с беглыми рабами, регулярно терпели от них поражения. Наконец, обстановка вокруг Капуи вызвала обеспокоенность в Риме. Вскоре в провинцию во главе трехтысячного отряда прибыл претор Гай Клавдий Пульхр.

На первый взгляд, задача его была очень простой. Спартак на Везувии словно сам поймал себя в ловушку. К вершине горы вела единственная тропа, перекрыв которую, Клавдию оставалось только ждать, пока голод вынудит восставших сдаться. Но Спартак ни о какой сдаче даже не помышлял. В создавшейся критической ситуации он вполне проявил себя человеком хитроумным и упорным в достижении цели. Из лоз дикого винограда, росшего по склонам горы, восставшие сплели лестницы и спустились по ним с высоты 300 метров на ближайшую ровную площадку. Неожиданно зайдя в тыл претору Клавдию, гладиаторы наголову разбили его воинство.

С того момента Спартак приступил к формированию настоящей армии, тем более что недостатка в людях у него не было. Его успехи привлекали множество рабов, по большей части пастухов, людей сильных, привыкших жить на вольном воздухе. О них Плутарх писал так: «Одни из этих пастухов стали тяжеловооруженными воинами, из других гладиаторы составили отряд лазутчиков и легковооруженных».

Помимо удачливости Спартака, не менее привлекательным в глазах рабов выглядел дух справедливости, который насаждался в отряде восставших. Говоря об этом, Аппиан утверждает, что «…Спартак делился добычей поровну со всеми…»

Униженный Рим на войну со Спартаком отправил претора Публия Валерия Вариния, который поначалу вынудил Спартака отступить на юг, в горы. Дело было в том, что умный вождь восставших не хотел принимать сражение на невыгодных для себя условиях и берег силы, ибо численностью его армия значительно уступала римской. Ему хотелось продолжить отступление, выйти в богатые южные провинции Италии и лишь там, пополнив ряды своих солдат, дать римлянам бой. Часть командиров стояло за план Спартака, но многие требовали немедленно прекратить отступление и напасть на врагов. Разногласия едва не вызвали среди восставших рабов междоусобицу, но в конце концов Спартаку удалось уговорить даже самых нетерпеливых. Пока ему не так трудно было это сделать. В тот момент вся его армия еще равнялась по численности крупному отряду, и даже самые несговорчивые командиры понимали, что единственная их возможность уцелеть – держаться вместе.

Оказавшийся на пути в Луканию маленький городок Аппиев Форум был взят штурмом. По свидетельствам Саллюстия: «Тотчас беглые рабы вопреки приказу начали хватать и бесчестить девушек и женщин… Иные бросали огонь на крыши домов, а многие из местных рабов, нравы которых делали их союзниками восставших, тащили из тайников скрытые господами ценности или извлекали даже самих господ. И не было ничего святого и неприкосновенного для гнева варваров и рабской их натуры. Спартак, не будучи в состоянии помешать этому, хотя он неоднократно умолял оставить их бесчинства, решил предотвратить их быстротою действий…»

Естественно, это был не первый случай бесчинств, но именно здесь наклонность армии рабов к мгновенному разложению проявилась особенно остро. Этого Спартак как раз и опасался. Естественно, он не имел никаких иллюзий насчет последствий захвата города, но его армия не состояла из связанных присягой солдат, которых можно было призвать к дисциплине и вернуть в строй. Рабы, оказавшиеся в его войске, не скрывали своего возмущения необходимостью подчинения приказам, подчинения, от которого они считали себя раз и навсегда избавившимися. Избежать грабежей не представлялось возможным еще и потому, что армия Спартака не имела никакой экономической базы. Она могла поддерживать свое существование только за счет насильственного изъятия материальных ценностей и продовольствия. При этом Спартак, видимо, пытался делать объектами нападений не столько крестьянские поселения, сколько крупные, богатые рабовладельческие хозяйства, которые, в основном, и концентрировались на юге. Иногда Спартак даже возмещал убытки мирному населению. Но большие поместья всегда служили источниками не только припасов, но и военной силы. Трудившиеся там рабы охотно присоединялись к восставшим. В соседней с Луканией области Кампания Спартак быстро пополнил ряды своего войска и приступил к его экипировке.

Тем временем претор Вариний, двигаясь за Спартаком по пятам, разделил свою армию на части, одну из которых возглавил сам, две остальные поручил своим офицерам: Фурию и Коссинию. Спартак один за другим разбил эти отряды и, не дав врагу опомниться, нанес поражение самому Варинию.

Тот, не веря в свое поражение, собрал кое-какие подкрепления, снова выступил против Спартака и снова был разбит. В качестве трофеев, по свидетельству Плутарха, Спартаку достались почетная стража претора и его конь.

После этих событий юг Италии оказался полностью в руках восставших. Однако Спартак не собирался надолго задерживаться в Кампании. Пополнив запасы и увеличив численность своего войска, он намеревался вообще покинуть Апеннинский полуостров.

Опустошив южные области Италии, армия восставших двинулась к Альпам, разорив по пути Нолу, Нуцерию и Метапонт и уничтожив собственность крупных землевладельцев.

Наконец в Риме поняли, с каким противником ему пришлось столкнуться. В 72 году до н.э. Сенат направил против Спартака, как во время настоящей большой войны, сразу двух консулов: Гнея Корнелия Лентула Клодиана и Луция Геллия Попликолу.

Между тем в войске восставших зрел раскол. Очень многие не одобрили решение вождя покинуть богатые провинции Италии. Воинственным галлам и германцам, из которых состояли крупные подразделения армии Спартака, казалось оскорбительным начать отступление после стольких одержанных над римлянами побед.

Отряд в тридцать тысяч человек под командованием Крикса отделился от армии Спартака, вскоре был настигнут консулом Геллием возле горы Гарган и полностью уничтожен. Погиб и сам Крикс. Этот настолько опечалило предводителя восставших, что он позже устроил в память о друге настоящие гладиаторские бои, в которых вместо гладиаторов сражались пленные римляне.

А вот Лентулу, который преследовал Спартака, повезло меньше. Войска рабов наголову разгромили его армию, а затем и армию подоспевшего на помощь Геллия. Спартак продолжал быстро уходить из Италии и вскоре вступил на территорию Цизальпийской Галлии, где, как пишет Плутарх, «навстречу же ему во главе десятитысячного войска выступил Гай Кассий Лонгин Вар, наместник той части Галлии, что лежит по реке Паду. В завязавшемся сражении претор был разбит наголову, понес огромные потери в людях и сам едва спасся бегством».

Это был апогей триумфа полководца Спартака. По некоторым источникам, численность его армии доходит до 120 тысяч человек. Перед ним открыта свободная дорога в Трансальпийскую Галлию…

И вдруг Спартак поворачивает обратно в Италию.

Неожиданное известие о том, что армия восставших движется обратно, вызвала в Риме панику, какой не знали со времен войны с Ганнибалом. Всеобщее смятение только усилила неудачная попытка обоих консулов остановить Спартака в Пицене. Аппиан утверждает, что Спартак планировал нанести удар по самому Риму, и рисует при этом красноречивую картину подготовки к форсированному броску: «Он приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке. Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не принимал».

Перед лицом столь грозных событий стало ясно, что к Спартаку надо относиться как к самому страшному из всех врагов Рима. Сторонники Помпея в Сенате требовали немедленно отозвать его войска из Испании и передать этому опытному и удачливому полководцу всю полноту власти в войне с мятежными рабами. Спартак наверняка учитывал такую опасность. До сих пор ему приходилось сражаться с достаточно многочисленными, но слабыми, наспех собранными войсками римлян. По свидетельству Аппиана, войска, сражавшиеся с восставшими, состояли «не из граждан, а из всяких случайных людей, набранных наспех и мимоходом». Главные армии Рима находились далеко от Италии: в Испании и Фракии, где могуществу Республики угрожали Серторий и Митридат VI. Помимо этого на руку Спартаку играло общее, признаваемое всеми и не раз выливавшееся в форме народных возмущений недовольство городских низов и беднейших крестьян политикой Сената. Аристократия и всадники открыто наживались не только за счет почти полностью присваиваемой ими добычи из покоренных стран, но и за счет хлебных спекуляций. Сильную напряженность вызывал также интенсивно идущий по всей Италии процесс захвата земли крупными поместьями, сопровождавшийся разорением мелких землевладельцев. Одним словом, Рим испытывал не самые лучшие времена.

Опасаясь скорого появления у стен города армии рабов, в Риме в большой спешке провели выборы нового главнокомандующего. Этот пост без труда получил Марк Лициний Красс, человек богатый и могущественный, соперник Помпея в борьбе за влияние в Риме. Красс, имевший крупные земельные владения на юге Италии, сам пострадал от затянувшейся войны и был заинтересован в ее скорейшем окончании. Помимо всего прочего, честолюбивый Красс мечтал хотя бы отчасти сравняться с Помпеем в славе полководца. Для этого подходила даже война с мятежными рабами.

Итак, Красс взялся за дело энергично. В Риме был произведен набор в армию в тридцать тысяч человек. Офицерский состав подбирался очень тщательно. Красс имел возможность искать нужных ему людей, так как в результате его ростовщической деятельности многие молодые аристократы оказались от него в полной зависимости и не могли отказаться сопровождать на войну своего кредитора.

Он повел свою новоиспеченную армию на соединение с войсками консулов, которые, после его прибытия в главный лагерь, немедленно вернулись в Рим. В войске римлян ввиду непрерывных поражений, которые оно терпело от Спартака, настроения были удручающие и даже панические. Красс счел необходимым, перед тем как начать действовать, преподать своим солдатам жестокий, но необходимый в создавшемся положении урок. Повод для этого не заставил себя ждать. Командир Красса, Муммий, посланный с двумя легионами следить за Спартаком, нарушил приказ командующего и вступил в сражение с восставшими. В завязавшемся бою римляне потерпели очередное поражение и вынуждены были бежать в лагерь, где стояли основные силы. Красс приказал отобрать пятьсот зачинщиков бегства и подвергнул их децимации, при которой из каждого десятка по жребию отбирается один человек, подлежащий казни. Плутарх: «Так Красс возобновил бывшее в ходу у древних и с давних пор уже не применявшееся наказание воинов; этот вид казни сопряжен с позором и сопровождается жуткими и мрачными обрядами, совершающимися у всех на глазах». Такая крутая мера оказалась действенной. Порядок в армии был восстановлен.

Но Спартак уже не собирался штурмовать Рим. Он рассудительно считал, что сил у него недостаточно и войско его далеко не в достаточной боевой готовности: по пути к столице ни один италийский город не примкнул к мятежникам.

Снова пройдя вдоль всего северного побережья Италии тем же путем, каким двигался во время похода к Альпам, Спартак остановился наконец в городе Фурии у самой юго-восточной оконечности Апеннинского полуострова, заняв город и окрестные горы. Он пытался всеми мерами поддерживать порядок в войске, который, помимо раздражения от длительных и безрезультатных походов, становился еще одним поводом к размолвкам между Спартаком и его командирами. К этому времени относится запрещение Спартаком кому бы то ни было из его армии иметь у себя золото и серебро.

Смена римского главнокомандующего и оживление военных действий заставили Спартака отступить к самому морю. Но он не отказался от своего плана покинуть Италию вместе со всей армией. Только теперь вместо Галлии им была избрана Сицилия.

Этому богатому острову уже приходилось дважды становиться ареной крупных восстаний в 132 году до н.э. и в 104 году до н.э. Расчет Спартака оказался верным: обстановка в провинции была самая подходящая – несколько лет подряд ее разорял римский наместник Гай Верес. Антиримские настроения там были велики.

Однако снова вполне разумное намерение вождя было встречено частью восставших неприязненно. Урок Крикса не пошел впрок. Вскоре от основной армии отделился отряд в десять тысяч человек и встал отдельным лагерем. Красс напал на него и, уничтожив две трети, продолжал преследовать Спартака, который, достигнув побережья, повел переговоры с киликийскими пиратами, надеясь с их помощью переправиться на остров.

Красс быстро написал письмо в Рим. Он требовал себе расширенных полномочий, обосновывая это опасностью новой вспышки войны и тем, что иначе не сможет помешать Спартаку переправиться в Сицилию. Кроме того, Красс сам предложил отозвать Лукулла из Фракии и Помпея из Испании.

В конце концов Сенат согласился с предложениями Красса. Помпею и Лукуллу были отправлены предписания возвращаться в Италию. И вдруг ситуация сама изменилась в пользу Рима. Несмотря на предварительную договоренность, киликийские пираты почему-то не сдержали обещания, данные Спартаку. Их корабли внезапно ушли из пролива.

Армии восставших, преследуемой Крассом, ничего не оставалось, как отступить к самой южной оконечности полуострова, к Регию. Ширина пролива между Италией и Сицилией здесь минимальна. Спартак, которого не так легко было заставить отказаться от однажды принятого решения, намеревался предпринять еще одну попытку добраться до Сицилии, но теперь уже своими силами. Восставшие пытались делать плоты из бревен и пустых бочек, связывая их ветвями, но внезапно налетевшая буря разметала этот импровизированный флот. Становилось ясно, что армии Спартака придется остаться в Италии и принять бой.

Что касается Красса, то он к этому вовсе не стремился. Природные условия Регийского полуострова, узкого и вытянутого, подсказывали еще более простой выход из положения. Красе приказал провести через весь перешеек вал длиной примерно 55 километров, укрепленный рвом и палисадами. Опять, как и несколько лет назад, римляне надеялись, что армии восставших придется сдаться под угрозой голодной смерти. Оставалось только ждать.

А тем временем в Риме бушевали страсти. Раздраженный отсутствием быстрых и решительных успехов в войне со Спартаком Сенат вдруг решает передать всю полноту власти над армией вернувшемуся из Испании Помпею. Теперь Красе должен был действовать стремительно, иначе вместо славы победителя он приобретет известность неудачника.

Спартак, осведомленный об этом, пытался вступить с римлянами в мирные переговоры, в надежде, что Красс, не желая допустить участия в войне Помпея, проявит уступчивость. Однако римский военачальник даже не подумал отвечать на предложения своего противника. Спартаку ничего не оставалось, как идти на штурм римских укреплений. В ненастную ночь его войска, совершив стремительный бросок и завалив ров фашинами, опрокинули сторожевые отряды римлян и вырвались на свободу. Удрученный Красс бросился вслед за направлявшимся к Брундизию Спартаком, в войске которого один раскол следует за другим.

Спартак внутренним чутьем ощущает, что печальный конец близок, и обстановка в его лагере все более накаляется. Еще один крупный отряд под началом Ганника и Каста отделился от основных сил. И снова он был уничтожен Крассом. Плутарх: «Положив на месте двенадцать тысяч триста неприятелей, он нашел среди них только двоих, раненных в спину, все остальные пали, оставаясь в строю и сражаясь против римлян».

За Спартаком, отступавшим к Петелийским горам, следовали по пятам Квинт, один из легатов Красса, и квестор Скрофа. Но когда загнанный Спартак обернулся против римлян, они бежали без оглядки и едва спаслись, с большим трудом вынеся из битвы раненого квестора. Но именно этот успех и погубил Спартака, вскружив головы беглым рабам. Воодушевленные, они теперь и слышать не хотели об отступлении и не только отказывались повиноваться своим начальникам, но, окружив их на пути, с оружием в руках заставили вести войско назад через Луканию на римлян.

Однако известие о высадке в Брундизии армии Лукулла заставляет Спартака отступить от побережья. И все же вождь восставших рабов понимал, что решительного сражения не избежать. Совершенно неизвестно, как он при этом оценивал свои шансы на успех даже в случае победы над армией Красса. Крассу, в свою очередь, было крайне необходимо как можно скорей дать Спартаку бой – в Риме уже принято было решение о назначении Помпея на пост главнокомандующего. Армия последнего ускоренным маршем двигалась к месту военных действий.

Римляне настигли армию Спартака, когда она не успела еще отойти далеко от Брундизия. Плутарх: «Красс, желая возможно скорее сразиться с врагами, расположился рядом с ними и начал рыть ров. В то время как его люди были заняты этим делом, рабы тревожили их своими налетами. С той и другой стороны стали подходить все большие подкрепления, и Спартак был наконец поставлен в необходимость выстроить все свое войско». В районе Апулии разыгралось финальное сражение, крайне кровопролитное и ожесточенное.

По одной из версий, перед боем Спартаку подвели коня, но он, выхватив меч, заколол его, сказав, что в случае победы достанет много хороших коней, а в случае поражения не будет нуждаться и в своем, после чего кинулся в бой.

По другой, Спартак, пытаясь верхом на коне пробиться к Крассу, был ранен в бедро копьем кампанского аристократа по имени Феликс. Впоследствии Феликс украсил свой дом фреской с изображением этого события. Получив тяжелую рану, Спартак вынужден был спешиться, но продолжал сражаться, хотя ему пришлось от потери крови опуститься на одно колено. В ожесточенной схватке он был убит, так и не успев добраться до Красса. Тело его впоследствии вообще не нашли на поле боя. Отсюда возникли легенды, будто ему с отрядом удалось ускользнуть.

Уже вечером к месту сражения подоспели войска Помпея и довершили разгром. Отдельные отряды восставших, уцелевшие в этом последнем бою, продолжали еще некоторое время тревожить юг Италии, но в целом война рабов была проиграна.

Красс получил за победу пеший триумф, так называемую овацию, хотя даже он, по Плутарху, «был сочтен неуместным и унижающим достоинство этого почетного отличия».

Шесть тысяч рабов из армии Спартака, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль Аппиевой дороги из Капуи в Рим.

Среди ярких и сильных личностей, вождей и вожаков того времени: Цезаря, Суллы, Цицерона, Катилины, решительных и неистовых, отчаянных бойцов и не менее отчаянных консерваторов, свое место занимает и «великий генерал рабской войны», жизнь которого так и осталась неразрешимой загадкой истории.

Из книги автора

Почему мы проиграли холодную войну, почему погиб СССР? Объяснение руководителя политической контрразведки В этой главе Ф. Д. Бобков дает свое видение истории Советского Союза, исходя из своего понимания, здесь его размышления и оценки, связанные с падением советской

Из книги автора

Почему коммунисты Между прочим, в данном случае ни Запад, ни американцы, ни пресловутые жидомасоны в однопартийной диктатуре никак не могут быть заинтересованы. И дело не в их любви к демократии, а в том, что у них при таком раскладе не вытанцовывается принцип «разделяй и

Из книги автора

Почему Нюрнберг? * * *Поначалу никто не думал о том, что место заседаний Международного военного трибунала должно быть символичным. Советская сторона настаивала на проведении суда в Берлине, американцы называли Мюнхен. Выбор Нюрнберга определился тем, что находящийся

Из книги автора

Почему бомбили? Что случилось? США сыграли на «неуступчивости» президента Милошевича? Но ведь оно было вполне оправданным – речь шла о проблеме: быть или не быть Сербии, сербскому государству. На Югославию было сброшено 14 тысяч бомб (в общей сложности 23 тысячи бомб и

Из книги автора

Почему ревизия? Почему сейчас? Новая книга Миле Белаяца Нам доставляет большое удовольствие представить российским читателям монографию видного сербского ученого, директора Института новейшей истории Сербии, доктора исторических наук Миле Белаяца «Кому нужна ревизия

Из книги автора

40. Этим объясняется, почему так быстро формируются великие полководцы и почему быть полководцем не означает быть ученым В самом деле, этот результат нашего рассмотрения является настолько необходимым, что всякий иной должен был бы вызывать у нас подозрение в его

Из книги автора

Почему «Хохол» – это ругательное слово? По-моему, нет. А «москаль»? Да тоже нет.Мы в казарме в военном училище так дразнились, стараясь поддеть, но не обидеть.– Эй, москали! Да вы с голоду сдохли бы, если б не Украина! Сало откуда берется? А хлеб, огурчики, помидорчики?Мы,

Из книги автора

Почему они сухие? Ветров, полагая, что женщина видела тех, кого они ищут, на велосипеде выехал на шоссе. Вскоре он увидел приближающийся мотоцикл с мужчиной за рулем и женщиной в коляске. Остановил их и попросил предъявить документы. Мужчина предъявил красную книжечку со

Из книги автора

ПОЧЕМУ ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ? Не удивляюсь совершенно, когда слышу вопрос: неужели союзники такие идиоты, что просто не пошли и не заняли Северную сторону со всеми ее фортами, оборонительными стенками никуда не годными, в считанные дни возведенными и слабо вооруженными

Из книги автора

5.1. Но почему? После гибели 2-й эскадры, усугубленной сдачей в плен ее остатков, многие люди в России, в том числе и среди моряков, стали задаваться вопросом, который мы уже ставили, а сейчас позволим себе повторить.Почему все-таки тяжело больной и смертельно уставший Адмирал

Трудно представить себе более известного раба, бунтаря и гладиатора, чем Спартак. Воин, живший в 110-71 гг. д.н.э, оставил после себя так много загадок, что найти на них ответы невозможно и теперь. Гладиатор. Талантливый полководец. И при этом – раб, дезертир, долгое время успешно сражавшийся против Рима. Кем он был и куда он исчез?

Происхождение

Вероятнее всего, будущий гладиатор происходил из фракийцев – народа с балканского полуострова. Некоторое время Спартак состоял на службе в Римской армии, где освоил тактику ведения боя, а также получил хорошую подготовку. В какой-то момент он был обращен в рабство и стал гладиатором. Этот факт даёт историкам основания полагать, что Спартак пытался дезертировать на родину, но был схвачен.

Согласно другой версии, будущий предводитель рабов воевал с римлянами, но был захвачен в плен и взят на службу в армию. В дальнейшем, когда у него появилась возможность, пытался дезертировать. Не сумев уйти, был обращён в гладиаторы. Ранее он получил образование, что может указывать на его аристократическое происхождение.

Луций Анней Флор, древнеримский историк, живший примерно спустя столетие после Спартака, так описывал его жизненный путь: фракийский наёмник, Спартак стал солдатом, потом – дезертиром, потом – разбойником, а затем – гладиатором. Пожалуй, это формула в большей степени соответствует истине.

Школа гладиаторов

В Римской империи гладиаторы были не просто воинами, а особой кастой, обладавшей значительными правами. Во-первых, они не жили в таких условиях, как рабы. За выступления они получали деньги, могли хорошо питаться, лечиться. Во-вторых, они не умирали так часто, как об этом говорят голливудские фильмы. Ведь воина нужно было обучить, затратив немалые деньги.

По-видимому, Спартак был элитным гладиатором, поэтому обладал ограниченной свободой, именем, деньгами. Он стал учеником школы Лентула Батиата: об этом историческом персонаже известно немногое. Будучи по натуре лидером, Спартак в 73 году до н.э. решил организовать восстание. И хотя заговор был раскрыт, гладиаторы смогли захватить оружие, уничтожить охрану и прислугу и сбежать к Везувию. Там они стали вести обычную для беглых рабов жизнь: воровать, грабить, насиловать. Отряды Спартака разоряли округу, и к ним с удовольствием присоединялись несвободные жители Рима. Спустя непродолжительное время численность войска гладиаторов-беглецов перевалило за тысячу человек. На тот момент это была серьёзная сила, которая могла по-настоящему угрожать стабильности государства. Ближайшими сподвижниками Спартака стали его «коллеги» Эномай, Гай Ганник и Крикс.

Почему гладиаторы восстали?

Историки называют различные причины мятежа – социальные противоречия, нежелание оставаться рабом. Но в случае со Спартаком, вероятно, всё было немного прозаичнее. Хотя гладиаторов не убивали в таких масштабах, как это показывают в кино, смерти все же имели место. И, учитывая стремление римлян всё планировать, случайная гибель почти исключалась. Спартак вместе со своим товарищем Криксом был «назначен» жертвой, то есть он должен был умереть в амфитеатре. Проведение игр было запланировано на февраль 72 года до н.э.

Первые военные успехи

Во многом победы Спартака стали возможны из-за неправильных действий римских властей. Изначально, когда гладиаторы расположились на Везувии, для его усмирения отправили отряд из 300 необученных рекрутов во главе с претором Клавдием Глабром. Они принялись осаждать стоянку мятежников, перекрыв все пути к отступлению. Однако гладиаторы и примкнувшие к ним рабы спустились по горам на виноградных лозах, обошли отряд Глабра и наголову разбили римлян.

После Глабра усмирять рабов отправили Публия Вариния. Он, вероятно, собирался атаковать восставших с двух сторон и разделил своих солдат на 2 отряда. Спартак, используя тактику быстрого нападения, напал на первый отряд, где было около 3 тысяч воинов. Нанеся войску сильные потери, рабы тут же отступил, но, как оказалось, это было лишь ложное отступление. Свежие силы Спартака неожиданно напали на преследовавших их римлян и обратили их в бегство. В скором времени был уничтожен и второй отряд, угодивший в засаду. Претор Вариний не смог сохранить моральный дух оставшейся армии: в скором времени из-за массового дезертирства у него осталось только 4 тысячи солдат. Римлянам ничего не оставалась, кроме как укрепиться лагере, который Спартака штурмовать не решился.

В скором времени к Варинию подошло подкрепление, и рабы вновь оказались в численном меньшинстве. Осмелевшие римляне снялись с места и подошли вплотную к стоянке армии рабов, показывая свою силу и численность. Такая тактика должна была спровоцировать необученного врага воинов дезертировать. Но Спартак, сохранив дисциплину, смог вырваться из «клещей» весьма хитрым образом: бывший гладиатор оставил в лагере трубача, который несколько раз в час давал сигналы, создавая видимость подготовки к бою. Роль часовых исполняли набитые травой чучела. Сами же рабы под покровом темноты сумели ускользнуть из-под носа ничего не подозревающих римлян.

Спустя некоторое время, обнаружив обман, Вариний начал преследование Спартака. Претору удалось пополнить свою армию добровольцами, достичь нового лагеря Спартака. Там он напал на рабов, но его войско было уничтожено, а сам он чуть не попал в плен, потеряв в жарком сражении коня. Таким образом, значительная часть Южной Италии была охвачена восстанием.

Развитие успеха

Спустя некоторое время армия выросла до 70 тысяч человек: огромное войско для того времени. Часть рабов намеревалась пойти на Рим и захватить власть. Однако Спартак не собирался становиться политиком: он убедил свою армию двигаться дальше, в Луканию, чтобы пополнить войско новобранцами.

Тем временем для подавления мятежа было выделено сразу две консульских армии: Гнея Корнелия Лентула и Луция Геллия Публиколы. Вместе они образовали 4 легиона с численностью около 30 тысяч бойцов. Спартака, который в то время стоял возле Гарганского полуострова, собирались окружить и уничтожить.

Геллий направлялся в Апулию, Лентул – на побережье Адриатики. Спартак ушёл на северо-запад, от него отделились войска под командованием Крикса общей численностью около 20-30 тысяч человек. Отряд обосновался на склонах Гарган, чтобы обеспечить тактическое преимущество основным войскам.

Спартак использовал свой излюбленный приём неожиданного нападения, сделал быстрый бросок к Атерну, где атаковал войска Лентула. На тот момент легионы ещё переправлялись через Апеннины. Вскоре после сражения Спартак «окопался», в то время как его силы пытались окружить оставшиеся бойцы Лентула, но потерпели и вынуждены были перейти в оборону. Но вскоре до рабов дошли печальные известия: вторая армия восставших потерпела поражение в схватке с легионерами Луция Геллиема, а сам Крикс был убит.

Спартак оказался зажат в тиски между двумя римскими армиями, но фракиец показал блестящий полководческий талант и сумел разгромить две римских армии. Впрочем, по мнению некоторых историков, на тот момент его силы насчитывали уже порядка 100 000 человек, поэтому победить потрепанные римские армии не составляло труда. Опечаленный смертью Крикса, Спартак раздал пленным римским солдатам оружие и приказал им насмерть сражаться друг с другом, подобно гладиаторам.

Через некоторое время бывший раб двинул свои силы на город Фурию, где войско продолжило накапливать силы и совершать набеги на купцов.

Последняя глава восстания

Тем временем, Рим не собирался сдаваться и передал командование армией проконсулу Марку Лициния Красса, в распоряжении которого оказалось сразу восемь легионов или около 50 000 профессиональных римских солдат, закаленных службой в различных уголках империи. Красс немедленно выдвинулся к лагерю восставших, послав вперед два легиона. Солдатам была дана команда уклоняться от прямого боя с рабами. Тем не менее, командиры ослушались его и напали на силы Спартака, после чего отступили с большими потерями. Это поражение подорвало боевой дух римлян, и Красс решил поднять его не самым популярным методом – казнил каждого десятого дезертира. Число жертв могло перевалить за несколько сотен, при этом приговор приводили в исполнение свои же солдаты.

Спартак же двинулся вместе со своей армией к городу Мессина, где собирался нанять пиратов для переправки своих войск в Сицилию, которая славилась своими плодородными полями, что было необходимость для испытывавшей недостаток продовольствия армии. Но, по тем или иным причинам, ему не удалось договориться с новыми союзниками. Кто-то считает, что пиратов подкупили римляне, а кто-то – что они не выполнили обещание из-за ухудшения погоды. Так или иначе, Спартак оказался запертым со всем своим войском на Регийском полуострове.

Однако Красс не собирался уничтожать рабов в открытом бою – он хотел взять их измором. Римляне в кратчайшие сроки воздвигли фортификационные ограждения: ров, стену. Общая длина этого оборонительного вала могла составлять 30-55 километров. Спартак предпринял две отчаянные попытки вырваться из западни и ему это снова удалось, но в битвах он потерял не менее 12 тысяч воинов.

Положение рабов ухудшалось, так как в Рим возвращалась еще одна опытная армия, воевавшая на дальних рубежах в Испании: войска Гнея Помпея. Красс, не желая делиться с Помпеем славой победителя, начал ожесточенное преследование Спартака в надежде как можно быстрее сокрушить его.

Бывший гладиатор отошёл к Брундизию – портовому городу, из которого он мог бы переправиться на Балканский полуостров. Однако уцелевшие войска были истощены (при попытке прорыва пришлось бросить обозы с провизией) и уже не смогли взять его. Чувствуя отчаянное положение, многие восставшие хотели развернуться и дать решительный бой Крассу, а не продолжать поспешное отступление. Но сам предводитель был против этого, так как понимал исход битвы. Часть несогласных во главе с Ганником отделилась от основной армии и пошла на встречу римлянам, намереваясь сокрушить их в открытом бою. Но перед рабами были уже не новобранцы. Наспех призванные на службу из ближайших провинций. Опытные передовые отряды Красса начали теснить восставших, но положение спас пришедший на выручку Спартак. Уцелевшие воины бывшего гладиатора двинулись к Петелийским горам и римляне не могли быстро настичь их своей армией.

Чтобы догнать беглых рабов и уничтожить их, Красс решил отправить часть войск под командованием Гнея Квинтия и Элия Скрофе. Спартак вновь – уже в последний раз – использовал свою любимую тактику внезапного нападения. Он разбил передовой отряд, а Квестор Скрофа едва не погиб в том бою. Вероятно, бывший гладиатор вновь хотел двигаться дальше и сражаться только тогда, когда это необходимо.

Однако войско рабов устало от постоянных передвижений. Даже сам Спартак согласился с тем, что необходимо дать решающую битву самому Крассу. Кто знает: не сложилась бы иначе вся мировая история, если бы армия рабов смогла сокрушить в той битве лучшие легионы Рима? Но в ожесточённой схватке, где Спартак сражался плечом к плечу со своими людьми, он был убит. Рабы, сломленные гибелью вождя, начали бегство с поля боя.

Согласно одной из легенд, до начала битвы Спартаку привели его коня, но он убил животное, сказав, что в случае победы он добудет хорошую лошадь, а при поражении – не будет нуждаться и в этом. Ярость, с которой сражался гладиатор, настолько впечатлила римских историков, что они ещё долгие годы воздавали почести сопернику. Тело отважного воина так и не нашли. Но тот факт, что он погиб в бою, не вызывает никаких сомнений.

Почему проиграл гладиатор Спартак?

Среди историков нет единой точки зрения на этот счет. Однако многие специалисты считают, что Спартак просто не определился со своими планами. Если в тактических начинаниях ему сопутствовал успех, то в стратегических – провалы. И даже его поход на Рим не гарантировал победы: талантливый полководец вряд ли преуспел бы в политических интригах даже в случае успешного захвата власти

Московский «Спартак» потерепел антирекордное в истории четвертое домашнее поражение в чемпионате России подряд, установив при этом также худшую посещаемость «Открытие Арены» в сезоне в РПЛ.

На матч с «Уралом» пришли всего 23 237 зрителей. Меньше было только на предыдущей игре против махачкалинского «Анжи», но она состоялась в рамках Олимп Кубка России.

Обе этих встречи красно-белые провели под руководством испанского временно исполняющего обязанности главного тренера команды Рауля Рианчо, который с начала нынешнего сезона был назначен помощником Массимо Карреры, стал идеологом перехода на схему 4-3-3, а затем заменил итальянца на мостике после его увольнения.

На момент отставки Карреры «Спартак» отставал на одно очко от второго места РПЛ, а также проигрывал семь баллов лидирующему в турнире . Теперь, два матча спустя, гандикапы исчисляются пятью и 12 очками соответственно.

Под руководством испанского тренера самый титулованный клуб страны выиграл один матч из четырех - тот самый против аутсайдера РПЛ «Анжи» в Кубке (еще была нулевая ничья в Глазго с «Рейнджерс» в Лиге Европы).

«Они забили на один гол больше, чем забили мы, — ответил испанский специалист на вопрос о причинах поражения от в телеэфире сразу после окончания встречи.

— Такое случается. У нас 14 ударов по воротам. Из них шесть - в створ. У «Урала» пять ударов в створ. У нас мяч не шел в ворота. Вы видели, сколько у нас было моментов. Футбол такой».

На пресс-конференции после фиаско в матче с командой, находившегося до этой игры всего в трех очках от зоны прямого вылета в ФНЛ, Рианчо рассуждал в основном не об игровых проблемах пока что его команды.

«Футболистам иногда показываю свой характер. Я очень темпераментный человек. Вчера была открытая тренировка, я их не закрываю. И вчера вы все видели, как я подгонял команду, чтобы ребята в каждом моменте тренировались агрессивно. Я придерживаюсь идеи, что как ты тренируешься, так и играешь. Если ты занимаешься интенсивно, то и играешь так же, — начал испанец, уже запомнившийся своими экспрессией и философствованиями в общении с прессой.

— Сегодня они вышли на поле суперзаряженые, каждому я могу поставить 10 баллов из 10. Только положительно могу отозваться о каждом из игроков.

Мы каждый раз делаем замены до 70-й минуты, вы об этом никогда не спрашиваете. Эти две замены всегда улучшают игру, дают положительный импульс, всегда. Это означает, что выходят суперзаряженые футболисты.

После этого «развода», единственное, что я могу сделать, чтобы игроки выходили на поле заряженными, и требовать от них только этого. И также я хочу, чтобы болельщики были положительно заряженными.

Но мне кажется, есть злая сила, которая заставляет футболистов чувствовать себя скованно на поле. А это неплохие футболисты. Но сейчас на них оказывается давление. Работать в такой обстановке очень тяжело. Представьте, если бы вы работали в такой атмосфере.

У нас есть два варианта: или всех игнорировать, или чтобы вернулся Каррера, или, как я уже сказал до этого - ждать солнца после дождя.

Поэтому, господа, давайте строить. Зачем продолжать разрушать? Зачем мы хотим разрушить эту команду и этих футболистов? Зачем мы хотим уничтожить этот клуб с 96-летней историей? Этот клуб жил до Карреры много лет. Люди уходят, а история клуба не заканчивается. Есть центральный полузащитник замечательный - Игнатов, ему всего 18 лет. Вы считаете, это нормально, чтобы помогать ему расти, мы его бросаем в эту топку? Максименко, Рассказов, Ломовицкий.

Это нормально, что они подвергаются такому давлению? В чем футболисты виноваты? Почему эта атмосфера здесь? Этот вопрос мы должны задать всем».

Не удержался нынешний наставник «Спартака» от упреков в адрес своего бывшего босса и коллеги.

«Перед тем, как прийти в «Спартак», я провел анализ восьми последних матчей команды. Мы изучали совершенные командой ошибки, которые были совершены при Массимо. Команда в тот момент разваливалась.

Пятеро атаковали, пятеро оборонялись. И так на протяжении всего сезона. И первая вещь, которую мы должны были решить, организовать компактную игру команды от обороны до атаки. Когда начался этот сезон, мы долгое время были на втором месте среди всех команд по подходам к штрафной, — подчеркнул Рианчо.

— Мы были командой, которая больше всего прессинговала в верхней зоне. И мы забили семь голов со стандартов. Мы доходили до штрафной, но не хватало последнего паса.

В этой ситуации команда должна опираться прежде всего на порядок. Нужно терпение, нам тяжеловато атаковать флангами. Я должен усиливать центр поля, и у меня вместо двух опорников три. Я согласен, что нам не хватает игроков на фланге, Промес был очень важным игроком.

У нас нет таких футболистов в центре, как Иньеста или Хави, способных убежать за спину. Поэтому я делаю ставку на порядок и тактическую дисциплину, чтобы расти за счет этого.

Хотел бы также напомнить, что на протяжении недели мы не можем полноценно тренироваться. Только восстанавливаем футболистов и готовим их к следующему матчу. В неделю три игры, мы только восстанавливаемся и играем. По такой игре три центральных игрока в центре поля лучше, чем в два. Тот же «Ювентус», все без исключения топ-клубы сейчас играют с тремя футболистами в центре поля».

— Главное, что эпизод с моим ударом закончился голом: Панюков оказался в нужное время в нужном месте, а мы сегодня победили. У нас было много моментов, особенно я несколько раз выбегал. Наверное, где-то хладнокровия не хватило в концовке. Обещаю исправиться и в следующем матче реализовать моменты.

Могу представить Парфенова главным тренером «Спартака». К тому же у болельщиков лежит к нему душа: он много лет играл за московский клуб. Это неплохой вариант, но мы его просто так не отдадим. За 2 миллиона евро? За 2,5».

«Сразу принял решение бить со штрафного. Было недалеко от ворот, я попробовал. Хорошо, что получилось. Я не могу сказать, что это самый красивый гол. Еще были такие штрафные у меня. Не знаю, была ли возможность у Максименко вытащить мой удар. Моя жена уже себе закачала видео моего гола, несколько раз посмотрела, — рассказал автор первого мяча в матче .

— «Спартак» — очень сильная команда. У них сейчас проблемы, но он все равно будет бороться за чемпионство. Все силы оставили на поле. Чуть позже еще обсудим, что мы сегодня сделали».

А вот футболисты московского «Спартака» к журналистом после матча не вышли. При этом капитан команды

Проведший всю встречу на скамейке запасных, покидал стадион отдельно от партнеров и в окружении телохранителей.

Ознакомиться с другими материалами, новостями и статистикой вы можете на странице , а также в группах отдела спорта в социальных сетях